Комментарии: |
"«Это врач, – сказала директорша, обращаясь ко мне. – Ты пойдёшь к нему, переночуешь у них на квартире, а завтра поможешь им выкопать картошку на загородном участке». Возражать было невозможно, да и не в моём это было духе, и я отправился с врачом-евреем. Он молча вёл меня, как ведут раба с невольничьего рынка. его квартира находилась в одном из тех уютных и красивых двухэтажных деревянных домов, которыми застроен весь центр Барнаула и которые после революции были конфискованы у их прежних русских владельцев, засаженных в лагеря, высланных или расстрелянных.... Семья Хайма состояла из трёх человек. Стол был накрыт явно не по карточкам и вообще не по военным временам: белый хлеб, сливочное масло, сахар, мясо и даже алма-атинские румяные яблоки. Я удивился такой роскоши и обилию во времена, когда множество людей вокруг умирали с голоду. Они принялись дружно поглощать эту драгоценную снедь, которой хватило бы, чтобы спасти десятки умирающих. Они не ели, а мурцевали, услужливо подавая друг другу то или иное кушанье и при этом довольно похрюкивая между собой. Я продолжал сидеть на своём сундуке, стараясь не глядеть на это странное и страшное священнодействие... Под конец трапезы они как бы опомнились и сунули мне кусок хлеба и огурец – долю раба. Я съел то и другое, по-прежнему сидя на сундуке и не глядя на хозяев" (С. 50–52). Из издательской аннотации: "Детство на Алтае в годы раскулачивания, арест отца, детдом, армия, учёба в Москве, служба в Восточной Германии, уход на Запад, возвращение, две отсидки в ГУЛАГе – автор подробно описал всю свою жизнь, попутно делясь умозаключениями относительно революции 1917 г., последующего террора и тяжёлого положения дел в стране из-за всех этих событий". |